«Это было давным-давно. Не было ни зверей, ни людей, ни самой земли не было. Жила среди вод огромного первобытного океана одна лишь гагара птица. Летала над океаном, ныряла в воды его и отдыхала здесь же. А на небе жил верховный бог по имени Есь.
Позвал как-то Есь гагару к себе. И велел он ей землю сотворить, чтоб на земле той Есь зверей разных расселил, птицы над землей летали, и люди тоже бы на земле той жили. Сказал Есь гагаре: «Ты гагара хорошо плаваешь, хорошо ныряешь. Принеси со дна океана кусочек земли, да растяни его, чтоб земля получилась». Раз за разом ныряла гагара, чтоб кусочек океанского дна отщипнуть. Но неудачно ныряла. Собравшись со всеми силами оставшимися, гагара и нырнула в последний раз. Достигла дна океана и, отщипнув кусочек земли, поплыла к поверхности.
Утвердив землю на поверхности океана, гагара принялась растягивать кусочек земли. Растягивала, растягивала, да так растянула, что на земле той места всем хватило. Стали жить на земле, сотворенной гагарой, звери разные. А над землей той птицы летают. А от гагары светлый народ произошел. Кетами народ тот зовут».
Кеты - один из самых малочисленных народов современной Сибири. По данным переписи населения две тысячи второго года их насчитывается чуть более тысячи восьмисот человек. Название «кеты» происходит от слова «кет» - человек. Оно утвердилось в русском языке в первой половине двадцатого столетия. До этого кеты были известны под наименованием «остяки», «енисейские остяки» или «енисейцы». Среди пожилой части кетского населения до сих пор встречается еще одно самоназвание - "остыган". Кетский язык занимает изолированное положение и не входит ни в одну группу языков Северной Азии. Кеты издавна привлекают внимание широкого круга ученых. Этот интерес обусловлен, прежде всего, особенностями языка, его изолированным положением. Вопрос о происхождении группы племен, говоривших на языках кетской языковой группы, до сегодняшнего дня не получил однозначного ответа. Очевидно, народность кетов сложилась в результате взаимодействия древнего населения среднего Енисея с этносами, переселявшимися на север из более южных районов Сибири. Впрочем, у самих кетов насчет происхождения своего народа есть другое мнение. И потому стоит обратиться к их мифологии.
Кетская мифология, оригинальная система мировоззрений, отличающаяся от мифологических взглядов других народов. Главный кетский мифологический персонаж – Есь, бог неба. Само небо называется «Есевой кожей». Есь - единственный бог, который весьма схож с христианским богом, поскольку раньше кеты официально принадлежали к православному вероисповеданию. Есь наделен кетами чертами громовержца, он поражает громом-молнией, северное сияние называется «огонь неба - Еся», а большая туча - «гора неба - Еся». Но в целом Есь при его всемогуществе обычно не вмешивается в людские дела. Есю противостоит другой главный персонаж кетской мифологии, носительница зла Хоседэм.
Хоседем насылает беды и порчу, непогоду, мор, болезни и смерть, вызываемую тем, что Хоседэм поедает душу человека - ульвей. Она вредит не только человеку, но и добрым мифическим богатырям: Доху и Альбэ. Живёт Хоседем в земле или, по другой версии, на скале, находящейся в устье Енисея или в море, иногда Хоседэм называют «нижняя мать». По одним преданиям у Хоседэм есть сын, по другим - семь сыновей, семь Хоседэмов и дочь. Есь и Хоседэм некогда они были мужем и женой и жили на небе, но Хоседэм изменила мужу и была изгнана Есем на землю. А было это так…
«Старик Есь со своей старухой Хоседэм жили, у них сын был. Сын, однажды, говорит:
- Я на охоту пойду.
А Хоседэм ему отвечает:
- Холодно, шубу надень!
Не послушался сын своей матери, раздетый пошел:
- Не надо мне шубы.
Пошел он, далеко пошел. Есь, отец его, говорит:
- Я его пугну, с запада холодный ветер пущу.
Пустил он холодный ветер. Сын домой бросился бежать. Бежал, бежал, упал и замерз там. Его отец знал об этом, он богом был:
- О-о! Мой сын замерз!
Старуха Хоседэм браниться стала, и старик Есь браниться стал, они разругались. Хоседэм говорит:
- Ты, почему моего сына заморозил?
Старик Есь пнул ее, она вниз упала. И говорит снизу старуха Хоседэм:
- Теперь я внизу богом буду, а ты вверху богом будешь.
Так и появились два бога добрый и светлый Есь и злая и темная Хоседэм.
Кеты по преданию появились следующим образом: «сначала Есь пустил на землю одного мужчину, а когда увидел, что у мужчины ничего не получается: шить не умеет, варить не умеет. Женщину пустил. Смотрит Есь, женщина с делами справляются, хорошо на душе у Еся сделалось». Так кеты и появились».
Очевидно, народ кетов сложился в результате взаимодействия древнего населения среднего Енисея с этническими элементами, распространившимися на север из более южных районов. Принято считать, что предки современных кетов сформировались в эпоху бронзы на юге междуречья Оби и Енисея в результате смешения европеоидов Южной Сибири с древними монголоидами. Примерно в первом тысячелетии нашей эры они вступили в контакты с тюрко, самодийско, угроязычным населением и в результате миграций оказались на Енисейском Севере. В частности, по реке Кану (правый приток Енисея) были расселены котты, по рекам Усолке и Оне (левобережье низовий Ангары) - асаны, на Енисее в районе Красноярска - арины, выше их по правобережью Енисея до устья реки Тубы - яринцы и байкотовцы. Ниже по Енисею и его притокам Касу, Сыму, Дубчесу, Елогую, Бахте, по низовьям Подкаменной Тунгуски обитали предки современных кетов. Эти племена резко отличались по языку от окружавших их тюркских, самодийских и тунгусских народов. К первой половине девятнадцатого века почти все они утратили свой язык, слившись с русскими, эвенками, с предками современных хакасов. И только самые северные - предки кетов - сохранили свои язык и этническое лицо. Таким образом, кеты, сегодня являются единственными представителями этой ныне исчезнувшей группы племен.
Основным занятием большинства кетов была охота. Главный объект пушного промысла - белка. Сильнее всего беличий промысел был развит у южных кетов. Кроме белки кеты добывали колонка, горностая, лисицу, соболя, дикого оленя, лося, а на севере и песца. Вся пушнина кетами продавалась. Для себя оставлялись только заячьи и медвежьи шкуры, а также шкуры и большая часть мяса, добываемых диких оленей и лосей.
Летом промышляли большое количество уток. При охоте на белку и глухаря пользовались собаками. Соболей ловили специальными сетями с колокольцами, заимствованными от русских промышленников в семнадцатом веке. На медведя охотились коллективно. Шкуру животного получал охотник, выследивший его.
Орудием добычи, прежде всего, служили луки и стрелы, которые были также и военным оружием. Острые наконечники стрел, а позже и ружейные пули обмазывались ядом из разложившегося рыбьего жира. В старину кетские и селькупские луки славились по всему енисейскому Северу. На востоке с ними могли конкурировать только якутские луки. Кетские луки были предметом обмена. Охота на медведя сопровождалась ритуальными действиями, связанными с культом этого животного. У северных кетов рыболовство преобладало над охотой. Добывали рыбу круглый год. Основными орудиями промысла были крючковые снасти-самоловы, ставные сети-пущальни и ловушки-котцы.
Котец состоял из загородки, с узким проходом, в котором устанавливали конусообразную морду. Через нее рыба попадала в котец - отгороженную часть реки, откуда ее вычерпывали.
У южных кетов основным орудием лова была крючковая снасть - самолов, у северных - сеть-пущальня. Кроме этого приенисейские кеты заимствовали у русских невод. Осенью, с наступлением темных ночей, били рыбу острогой. Два или три рыбака выезжали на лодке с берестяным факелом для освещения воды. После замерзания рек рыбу ловили сетями или удочками в прорубях.
Оленей имело менее половины кетских хозяйств. Оленеводство кетов было очень примитивно. Весной, в начале рыболовного сезона, когда олени в качестве ездовых животных становились ненужными, кеты отпускали их в лес, где они и находились в течение всего лета без всякого присмотра. Только туруханские кеты сооружали для защиты животных от комаров сараи, куда загоняли оленей и разводили дымокуры.
Весной, когда удавалось убить большое количество диких оленей, излишки мяса сушили. Рыба заготавливалась впрок. Из растительной пищи кеты употребляли все съедобные ягоды, но свежих ягод ели мало, их больше использовали в начинках и заготавливали на зиму. Распространенным был сбор сараны. Сухие листья брусники, черники, смородины, сухой цвет иван-чая, корень шиповника и гриб чага использовали как заварку для чая.
Но животные и растения для кетов были не только продуктами питания и материалами, используемыми в хозяйстве, но и героями кетских мифов.
«Соболь раньше, до прихода русских людей, человеком был. Жена его к другому ушла, он обиделся:
- Век теперь соболем ходить буду.
Потом женщина его поймала. Он ей кричит:
- Не убивай, я человек!
Она не слушает, убила, ободрала, на рожень поддела, жарить стала. Его мать узнала, плачет, зовет:
- Сын мой, иди грудь сосать!
А он только вертится на рожне. Люди виноваты перед соболем. Поэтому они, когда черного соболя добудут и обдерут, шкурку в белую новую тряпку заворачивают. Когда шкурку снимают, говорят:
- Пусть наши руки не отнимутся. Пусть наши ноги не отнимутся. Пусть наш стан коротким будет.
Голову соболя углем мажут: «Пусть век черным будет». Раньше эту сказку всегда рассказывали, когда на соболя охотились».
Или вот еще одна кетская сказка, но на сей раз, она будет о бережном отношении кетов к тайге, непроходимому сибирскому лесу.
«Один человек по лесу ходил, дров нарубить хотел. С топором он ходил. Поднял он топор, чтобы рубить дерево, и не срубил - дерево стало плакать, говорит:
- Не трогай меня!
К другому дереву подошел. Снова топор поднял, а дерево говорит:
- Не трогай меня, - и заплакало. Человек говорит:
- Пусть впредь люди не слышат голосов деревьев.
Так люди слышать голоса деревьев перестали, они безмолвные стоят и только когда ветер скрипят стволами, словно оплакивают деревья людьми вырубленные».
У кетов существовало три типа жилищ: чум, полуземлянка и дом. Полуземлянка - основная разновидность постоянного жилища. В плане квадратная, она имела деревянный каркас, который сверху покрывался расколотыми бревнами, ветками и дерном. Отапливалась полуземлянка при помощи разновидности очага - чуваша. На нем же готовилась пища. В полуземлянках обычно жили семьи, оставшиеся без кормильцев-охотников и потому не занимавшиеся охотой. Вообще, аналогия кетской полуземлянки отыскивается еще во времена тагарской культуры Южной Сибири.
Чум - универсальное жилище многих народов. Кетский чум отличается от подобного жилища у других народов Сибири и Дальнего Востока способом соединения основных шестов. Их два, один вставляется в развилку второго. Затем ставится еще пять шестов. Изнутри эта конструкция скрепляется деревянным обручем и покрывается тисками из бересты, или оленьих шкур.
В качестве временных жилищ, использовались каркасные постройки из гнутых прутьев. Покрытием таких построек служили ветки и береста.
В летний период на рыболовных угодьях в качестве жилища могла использоваться дощатая лодка-илимка грузоподъемностью до четырех тонн. На илимке из гнутых прутьев делалась каюта, покрытая берестой, где могла проживать небольшая семья.
Домашними занятиями мужского населения кетов были обработка дерева, кости, кузнечество. Женщины выделывали шкуры зверей, птиц, рыб и бересту, изготовляли из них одежду, предметы утвари.
У кетов верхняя мужская и женская одежда была одинаковой. Зимнюю одежду шили из оленьих шкур мехом наружу и внутрь. Длиною мужская одежда достигала колен, женская - щиколоток. Летнюю одежду шили из сукна. В большинстве случаев в качестве летней одежды использовали изношенную зимнюю одежду.
Мужская одежда, за исключением шуб, шитых мехом наружу, украшалась аппликацией из прямых полосок тесьмы или цветных тканей и шелка, нашиваемых вдоль наплечных швов и по воротнику. На женской одежде, кроме этого, аппликацией украшали полы и подол. У зимней одежды, шитой мехом внутрь, подол оторачивали полосой из беличьих и лисьих лапок.
У кетов головными уборами мужчин и женщин были покупные платки и шали. У курейских кетов как мужчины, так и женщины носили капор. Он состоял из двух частей: широкой полосы, проходящей поперек головы, и отдельно выкроенного куска полукруглой формы, закрывающего затылок. У кетов встречался мужской капор иного покроя. Он состоял из трех меховых частей: продольной, покрывающей темя и затылок головы, и двух боковых лопастей, защищающих щеки и уши.
Говоря о бытовом укладе кетов невозможно ни обратить внимание на их средства передвижения. Олень служил транспортным животным у северных кетов только зимой. Олени запрягались в нарты ненецкого типа. Верхом кеты не ездили. Упряжь у кетов ненецкая (с передовым оленем слева). Упряжного собаководства кеты не знали. Летом впрягали одну или двух собак в лодку и они тянули ее вдоль берега. У южных кетов зимой на охоте одиночные собаки тащили небольшие нарты, следуя за человеком, идущим на лыжах. Но обычно охотник сам впрягался в нарту, помогая собаке тащить кладь. При зимних кочевках пользовались волокушами из оленьих шкур.
На зимней охоте употреблялись лыжи, при твердом снеге - узкие, на мягком весеннем - широкие. Лыжи с нижней стороны подклеивали оленьими или лошадиными камусами. Употреблялись и лыжи - голицы.
Средствами водного передвижения служили долбленые челноки - однодеревки из осины с однолопастным коротким веслом, также использовались дощатые лодки и илимки. Илимки - это большие лодки, длинной до 15 м, с крытым помещением из прутьев и бересты. Крытое помещение делилось перегородкой на две части: передняя - жилье, задняя - склад. На середине лодки устанавливалась длинная мачта, украшенная железным трезубцем или вымпелом. Илимку тянули по реке, вдоль берега, люди и собаки, веслами пользовались только при переправах, при ветре устанавливали парус. У северных кетов илимков не было. Тяжелые илимки применялись для дальних переездов всем хозяйством, удобные и легкие челноки - для сообщения между стойбищами.
Что касается продолжателей рода, то кеты, прежде чем дать имя младенцу, наблюдали за его поведением. Что оно напоминает, по тому и дают имя. Кеты считают, что нет ничего важнее, чем дать ребенку правильное имя. Ведь именно оно определяет судьбу человека, склад его личности, и только от него зависит, найдет ли человек свое и только свое место под солнцем.
Кетские дети нередко играли в игрушки, изображавшие маленькие деревянные нарты, берестяные лодочки, деревянные наковальни и молотки, курительные трубки, миниатюрные бубны с колотушками. Как и у других народов, кетские игрушки отражали материальную культуру, занятия и отчасти религиозные представления населения. Среди игрушек изредка встречались фигурки животных, например, лося.
Основу кетских кукол «хунь» составляла обычно плечевая кость глухаря, белки или росомахи с привязанными к ней плетеными косичками, одетая в меховое или матерчатое платье. Кукол, изображавших детей, иногда помещали в маленькие, деревянные колыбельки.
Из бытовых предметов упомянем деревянные курительные трубки, вырезанные в виде фигуры животного, нередко медведя, коротконогого и неуклюжего. Шашки также делали иногда фигурными. Кеты рассматривали их как условные изображения мужчин и женщин.
Основная масса скульптурных произведений изготовлялась кетами с религиозной целью.
В деревянной скульптуре кетов выделяются две группы памятников: скульптура малых форм и изображения, по своим размерам приближающиеся к монументальным.
Мелкие изображения, преимущественно антропоморфные, то есть напоминающие изображение человека, хранились обычно в жилище или около него. На такие фигурки надевали меховую или кожаную одежду, обувь, пояса. Украшали эту скульптуру бисером и бусами. Духов, олицетворенных в ней, считали благожелательно настроенными к людям.
Крупные антропоморфные фигуры держали в тайге, в священных местах, на так называемых мольбищах. Такие изображения не одевали и не украшали. В отдельных случаях к ним привязывали ленты из материи.
К одной из форм деревянной скульптуры относились дос или досн. Антропоморфные изображения этих существ имеют, подобно некоторым ненецким и эвенкийским фигурам, крайне упрощенную форму. Они представляют собой обрубок древесного ствола, верхняя часть которого затесана. Два среза образуют правую и левую части лица. Глаза слегка углублены. На месте носа и рта имеются глубокие зарубки. Перед отправлением на промысел кеты мазали досу рот пищей, а шею повязывали лоскутками материи. Делали такие изображения по указанию шамана.
Интересную с различных точек зрения группу изображений представляли алэл. Происхождение и значение этого слова до сих пор не ясно. В группу алэлов входили как деревянные, так и некоторые металлические изображения, а также куски дерева или камня.
Чаще всего это были антропоморфные фигуры, но иногда кеты называли алэлами и изображения животных. Возможно слово «алэл» или алалт по смыслу совпадает со словом “хозяин”. Возможно, что в прошлом алэлами называли и “хозяев” животных, гор, тайги и так далее. Этнографические материалы начала двадцатого века относятся главным образом к алэлам, считавшимся хозяевами и хранителями дома и его обитателей. Но деятельность, которая им приписывалась, была довольно разнообразной: они должны были охранять домашний очаг, помогать в различных домашних делах. Они якобы наводили порядок в доме, изгоняли из него всякое злое начало, ухаживали за детьми, предсказывали будущее, а также приближение чьей-либо смерти. Все домашние алэлы рассматривались, как вполне материальные по своей природе существа. Их деятельность замирала днем, но проявлялась ночью. Ночью алэлы “принимали” пищу, оставленную обитателями дома. Алэлы - существа женского пола в образе старухи. Их изображения хранились в задней половине чума, за очагом, и были всегда скрыты от глаз. Иногда подобные фигурки находились на судах кетов, илимках.
После смерти хозяина дома изображение алэла переходило к младшему сыну. При изготовлении нового алэла его владелец обращался к шаману с просьбой оживить изображение, вселив в него его хозяина. В случае прекращения прямой линии наследования хозяин “уходил” из изображения, и оно теряло свое значение. Такую фигурку старухи обычно хранили в своих сундуках.
Кроме алэлов, кеты изготовляли также деревянные антропоморфные изображения, носившие название дангольс. По форме они не отличались от алэлов и, также как последние, были одеты в шубки, штаны и обувь, но в отличие от них изображали мужчин и передавались потомкам по мужской линии. Делали дангольс только в тех случаях, когда кто-либо видел во сне умершего родственника или умирал не своей смертью. Считалось, что в дангольс вселялась душа умершего, помогавшая членам семьи в охоте и сопровождавшая их до места промысла.
В распоряжении шаманов также были деревянные антропоморфные фигуры. К фигуре прикреплялись медные птички, которые “вели” духа и шаманскую душу в места пребывания душ предков. Небольшой ножик был необходим духу при разведении огня. Рукавицы должны были защищать его от холода в заоблачном пространстве. Деревянное изображение духа хранилось в специальной берестяной коробке, перевязанной веревками, и постоянно находилось при шамане.
Главного духа - помощника шамана кеты изображали в виде деревянной фигуры женщины - саагэт. Считалось, что этот дух пребывал у изголовья шамана и охранял его.
Изредка среди таежной деревянной скульптуры встречались изображения лиц “хозяев” озера, грубо вырубленные на стволах деревьев.
Наиболее многочисленную группу составляли крупные деревянные фигуры духов, помещавшиеся в священных рощах на местах мольбищ. Мольбища были родовыми и находились в глухой тайге. На каждом мольбище стояли изображения родовых духов, нередко представлявшие собой жердь высотой в четыре или пять метров, оканчивавшуюся вверху грубо высеченной головой человека. Количество таких изображений достигало иногда нескольких десятков. Все они в отличие от изображений, хранившихся в доме, были без одежды.
Имеются данные о том, что количество изображений на мольбищах ежегодно пополнялось. Кеты говорили, что каждой весной в ожидании удачного промысла они ставили в тайге несколько десятков новых фигур, как высоких, так и низких.
По значительному скоплению изображений прежние мольбища кетов напоминают такие же мольбища хантов и ненцев и, видимо, отражают одни и те же представления и идеи о мироздании и месте предков и хозяев природных объектов в занятиях кетов.
Создавая скульптуру из металла, кеты иногда пользовались железом, листовой красной медью, латунью и свинцом.
Кеты отливали из свинца небольшие фигурки лошадей для «духа русской болезни». Назначение их не выяснено, но можно предполагать, что они заменяли собой жертвенное животное. Из того же металла в отдельных случаях делали лицо алэла. Из пластин красной меди вырезывали изображения умерших и различные подвески. Из латуни делали шаманские головные уборы, украшенные изображениями ножей и оленьих рогов. Наиболее распространенным металлом было железо, употреблявшееся главным образом для изготовления фигурных подвесок к шаманским костюмам.
Среди металлических предметов, которые находились в жилище, были алэлы, представлявшие собой железные фигурки горностая, вложенные в шкурку этого животного. Отмечены также железные фигурки дангольс. В них, по мнению кетов, жили души умерших родственников. При одном из таких изображений находились железный лучок, ровдужный колчан и маленькие железные лыжи, подбитые кусочком оленьей шкуры.
Из железа кеты изготовляли изображения существ, “причинявших” болезни. Они имели как человекоподобный, так и животный облик. Стиль человекоподобных фигур был близок к стилю таких же деревянных изображений, но по размерам железные фигурки были вдвое и втрое меньше.
Среди изображений, принадлежавших отдельным шаманам, встречались железные фигурки журавлей, старательно завернутые в тряпку. Шаман видел в них своих прямых помощников. При “лечении” больного он брал в руки железного журавля и, надавливая его клювом больное место, выпускал “плохую кровь”.
По этнографическим данным, для молодого начинающего шамана изображения на костюме должны были быть вначале только живописными. По мере того как шаман становился более знающим и сильным, к его костюму прибавлялись металлические изображения, количество которых постепенно возрастало. Позднейшее появление металла доказывается и тем, что на некоторых кетских, также как на селькупских шаманских костюмах изображения дублированы: под металлическими подвесками имеются соответствующие им изображения, сделанные краской. Отсюда ученые сделали вывод, что когда-то шаманская одежда выглядела иначе, чем в конце XIX - начале XX века. Она была расписная и, потому более легкая по весу. Когда именно появились на ней металлические изображения, точно сказать нельзя. Не исключено, что известную роль сыграли в этой перемене эвенки, шаманские костюмы которых также имели значительное число металлических подвесок.
Металлические, преимущественно железные, пластинчатые фигуры человека и животных у кетов ничем не отличаются от таких же изображений у нганасан, энцев, селькупов и приенисейских эвенков. У всех этих народов имелись железные “кости”, фигурки птиц с перекрученными шеями, плоским телом и объемной головой, практиковалась насечка из тройных прямых параллельных линий.
В основу религиозных верований легла, так называемая промысловая магия, основной целью которой было привлечение зверей к охотнику, магические обряды, способствующие всеобщей удаче в промысле, обряды, сопряженные с культами зверей и птиц. Промысловые верования нашли свое выражение в многочисленных запретах и правилах, приметах и обрядах. В основе многих из них лежат наблюдения над жизнью животных, природой, своеобразная промысловая этика. Промысловые верования тесно переплетались с культом семейно-родовых покровителей, например, медведя.
Согласно представлениям кетов, весь мир населяют множество добрых и злых духов. Посредниками между божествами, духами и людьми выступают шаманы. Но шаманство у кетов не было профессиональным. Главными функциями шаманов были лечение и предсказания. При камланиях они надевали специальный костюм с металлическими подвесками и пользовались бубном. Помимо шаманов (сенинг), у кетов были еще и колдуны (бонгось). Последние не имели специального костюма. Есть в кетской мифологии и легенды о стародавних военных походах кетов.
«В прежние времена юраки часто нападали на кетов. Но затем кеты их победили. Юраки ушли на остров, расположенный посреди озера Модуйского, и поставили там 30 чумов. Кеты стали думать, как переправиться на остров.
Военачальник кетов надел на себя шкуру орленка, полетел на остров и сел на чум вождя юраков. Слепая мать одного юрака услышала, как что-то булькает, и сказала: "не кеты ли это идут на остров? Ведь здесь вода мелка, можно перейти". Военачальник кетов это услышал. Ночью он перевел своих людей вброд на остров. Кеты убили всех юраков, кроме слепой старухи за то, что она невольно указала им путь».
Русские люди и без старухи нашли пути к кетским чумам. То, что случилось во времена советской власти с народом кетов, иначе как катастрофой целого народа не назовешь.
В период советской власти шло интенсивное разрушение традиционного образа жизни кетского народа. Реорганизации бытового уклада, которые первым делом заставили кетов из кочевников сделаться оседлым народом; организация промышленных и коллективных хозяйств, по старому промхозов и колхозов, привели к сокращению роли кетов в охоте и рыболовстве. Кеты, с таким трудом освоившие оленеводство, стали во второй половине XX века быстро терять оленей. В разных селах старики начали запоминать даты, когда они видели последнего домашнего оленя. В одних поселках олени исчезли в 60-е, в других - в 70-е годы двадцатого века. В самом крупном кетском поселке, Келлоге, оленеводство продержалось до начала 80-х годов, но все же исчезло и там. В Келлоге еще живы старики, которые в молодости были оленеводами, а среди кетов среднего возраста немало таких, которые помнят, как в детстве ездили верхом.
Но самое главное, это даже не потеря оленей, а потеря традиций. Прерванная связь времен.
За годы советской власти около двух десятков процентов кетского населения стало жителями городов. Эти два десятка процентов для огромной нации, например, русских не такая огромная цифра, а для малого народа, коим являются кеты? Современная цивилизация, вероломно наступая на сибирский север, разрушила неповторимый мир последнего из коренных енисейских народов. Всеобщая унификация победила, самобытность. То, что так и осталось пришлыми людьми непонятым, пошло на слом. Именно, при советской власти были открыты детские интернаты, где дети забывали родной язык, основы векового быта предков. Русские переселенцы дали кетскому народу письменность, основанную на кириллице. В последнее время создаются музеи и национальные центры кетов. Но не слишком ли поздно? Похоже, злая старуха Хоседэм победила мудрого и доброго Еся.